seminarist | Entries tagged with russian records

в исполнении знаменитого некогда одесского куплетиста Сарматова. Несколько менее ужасно, чем его остальные номера. Реликвия мирного времени, 1907 год.

Сплю в ночлежке* утром я, (*В ночлежке - Сарматов обычно выступал на эстраде в образе босяка - В. Е.)
Вдруг сквозь сон мои друзья,
Слышу - джим, ля бум, ля бум.
С нар вскочил я - что за шум!
И к окошку в тот же миг
С любопытством я приник:
Солдаты, солдаты по улице идут.

Бас хрипит, скрипит тромбон,
Плачет флейта и пистон,
Барабанщик в барабан
Бьет безжалостен и рьян.
Капельмейстер, жирный чех,
Впереди хромает всех.
Солдаты, солдаты по улице идут,
Солдаты, солдаты играют и поют.
Эх, раз, два, три, четыре.

И, заслыша трубный звук,
Все отбилися от рук:
В женской школе книги прочь -
Усидеть бабью невмочь,
Позабыв в момент урок,
Все к окошку скок, скок, скок:
Солдаты, солдаты по улице идут.
Маня машет им платком,
Пищит тонким голоском,
Оля шлет им поцелуй,
Зина шепчет: не балуй!
А учитель, старый бес,
Тоже средь девчонок влез.
Солдаты, солдаты по улице идут.
Гей, эх, раз, два, три, четыре.

Окружен оркестр кругом,
Крик, и давка, и содом.
Тьма мальчишек, детвора
Вдоль бежит, кричит "ура";
И, доволен сам собой,
Рот раскрыл городовой.
Солдаты, солдаты по улице идут.

Няньки, прачки из ворот
Все бегут, открывши рот,
Возле лавки "алтэ ид"
Говорит: "Ой, шпиль зо гит".
И кричит в окно своим:
"Хаим, Сурэ, гихер ким".
Музике, музике, музике шпиль зо гит,
Музике, музике, музике шпиль зо гит,
Гей, раз, два, три, четыре.

"Убогая и нарядная" - начало стихотворения Некрасова читают: сперва декламатор-любитель, потом артист-резонер, комик, первый любовник и трагик.

Б. С. Борисов, актер театра Корша, не позднее 1912

(во всяком случае более ранних упоминаний Карла Ивановича Шустерлинга я не знаю).

"Как немец объясняет русские песни", исп. Н. П. Мальский, 1905

Гутентаг, здравствуйте, ха-ха-ха, здравствуйте, господа публикум; ну, вот я опять и здесь; ви мне очень давно не видальса, ха-ха-ха; ви, наверно, скучали без мене, мой добрый публикум, да? Ну, как ви поживаете? Харашо? Ну, очень, очень харашо, очень приятно. Ну, я вам буду рассказывать. Я вам расскажет, что ви никогда еще ни от меня, ни от кого другой не слыхал. Удивительно! Это удивительно! Я вам говорил про русский язык. Это русский язык - замечательный язык. Это такой язык, какой нет другой язык. Я его занимался очень много, но теперь я занимальса на изучении русский романс унд песни. Боже мой, что я там находил, это что-нибудь особенного; ни один слова нет правда и нет никакой логика, но я, Карл Иванович Шустерлинг, я поправлю, я покажу, как это глупо написано, да, ха-ха. Но, битэ шен, пожалуйста, немножко послушайте. Например. Напримеры, такой песни: "Шил, пил у бабушки серенький козлик". Это, это козлик ученый, что он шил, и пил, то ему надо на цирке показывать; но, может быть, это ошибка, может быть, это портной, то портной умеет и шить, и пить, он шил, и пил, но за чего это написано петь, - это зовсем глупо. "По улице мостовой шел девица за водой". Где же ему ходить было за водой, как не по улица; ну, разве можно по крыша ходить? Ха-ха-ха... И потом, какой это девица, который идет за водой в таком городе, где есть улиц мостовой, там, я думаю, водовоз везет в бочке вода, а девице носить - это стидно. Удивительный песни. Или еще песни: "Вдоль по улице метелица метет, за метелицей мой миленький идет". Но это, должно быть, хороший миленький; хороший миленький, если он за метелицей, которая улица метет, ходит. Метелица - это такой грубый женщина, за чего песни для нее написать - эти совершенно не понимательно. Или, например: "Борода ль моя, бородушка, борода ль моя бобровая". Я в перый раз слышу, чтобы у человек от бобра выросла борода; воротник бобровый - ну, это так, но... борода, ха-ха-ха, это можно смеяться. Или еще есть песни: "Куманек, побывай у меня, душа радость, побывай у меня". Ну, наверно, кума трактир содержит, что просит побывать у нея, - ну, это еще ничего. До свиданья, до свиданья, ха-ха-ха.

По тексту либретто из сборника "Зонофон" 1911 года.

помимо пластинок, сборники "либретто" - то есть текстов к своим пластинкам. Так вот, такие сборники есть в сети, и можно в них найти оригинальные тексты самых разных пластинок, которые в записи уже трудно разобрать. Для немногочисленных фанатов russian-records.com (если такие еще существуют, кроме меня) это удивительная находка. Вот, например, оригинальный текст "А поутру она вновь улыбалась", который исполнял артист М. И. Вавич на пластинке фирмы "Пишущий амур" (кажется, из репертуара знаменитого кабаре "Кривое зеркало). Оцифрованной записи в сети пока нет, хотя пластинка отмечена в каталогах.

Одна подросточек-девица
Бандитами была взята.
Принуждена им покориться,
Была в мансарде заперта.
Она веселая была
И припеваючи жила.

( А поутру она вновь улыбалась... )

Судя по всему, это пародия на бульварные романы с продолжением: кажется, киносериалы вроде Perils of Pauline и Hazards of Helen появились несколько позже этого каталога 1912 года.

Новинки с Russian Records.

"Мама, мама" - попурри из русских эстрадных куплетов ранних двадцатых годов. Это "Пойдем, пойдем, ангел милый" несколько раз попадается у Булгакова.

"Максим Горький" - комический дуэт из босяцкой жизни. Забавно, что ни о каком Максиме Горьком в тексте речи не идет, просто босяки - это был его бренд.

Песня интересна тем, что в ней довольно подробно объясняется технология самоубийства фосфорными спичками (в 19 - начале 20 века спички изготовляли из ядовитого белого фосфора). Этот способ, как и отравление уксусной эссенцией, был распространен среди беднейших слоев населения в основном из-за дешевизны, потому что смерть отравленного белым фосфором бывает мучительной и нескорой. Можно думать, что героиня другой популярной песни, Маруся, отравилась одним из этих способов.

Кстати, интересная черта старинных записей: сплошь и рядом песни, написанные от лица женщины ("Кари глазки", "Пуская могила меня накажет" и проч.), до революции исполняли певцы-мужчины. Например, на russian-records.com есть пять записей "Любила меня мать" - и везде исполняет мужчина-солист. Интересно, почему? Ведь певиц было сколько угодно.

Любила меня мать обожала
Русская песня
Исп. Русский Хор под упр.
П. И. Баторина
1912

Любила меня мать, уважала
Что я ненаглядная дочь,
Но с милым дружком убежала
В осеннюю темную ночь.

Бежала я лесом дремучим,
Бежала я рощей густой,
Взглянула на небо, вздрогнула
И вспомнила дом я родной.

На что мне зеленыя рощи,
На что мне и свет голубой.
Как слышу я милого речи,
Зальюсь я горькой слезой.

Десяток коробочек спичек
Я в теплой воде разведу,
Стакан у кровати поставлю,
Тогда я отраву приму.

Отрава моя недорогая,
Всего же ты стоишь пятак,
А жизнь распроклятая, злая,
Погибнуть должна ни за так.

И долго я думать не стану,
Я в спальне запрусь и одна
Стакан я опять разболтаю
И выпью отраву до дна.

"Задумал Терёха жениться", Николай Гришанов, Иван Шашков с аккомпаниментом секстета домр под упр. А. С. Семенова. 1947.
Так за душу и берет, так и хватает.

Поскольку текста ни Гугль, ни Яндекс не находят, вот моя запись со слуха.

Задумал Тереха жениться,
Тетка Матрёха бранится.

Или-или-или-да-или,
Тетка Матрёха бранится.

Куда тебя черти носили?!
Мы б тебя дома женили.

Или-или...

Заведу ль я келью под елью,
Стану я Богу молиться.

Или-или...

Чтоб меня девушки любили,
Дороги подарки носили.

Или-или...

Поют нынче куры петухами,
Жены стали больше над мужьями.

Или-или...

"Шутки и частушки" (часть 1, часть 2), исп. арт. Моск. гос. цирка, народный шут Виталий Лазаренко. Нечто вроде советского дуэта Бим-Бом.

Лазаренко: Ха-ха-ха-ха-ха!
Партнер: Что это вы такой веселый?
Л.: А вы, товарищ, почему такой грустный?
П.: Да знаете, жизнь не радует.
Л.: Милый друг, жизнь не радует? Поучитесь жить, как я живу, тогда будет всё прекрасно.
П.: Так научите!
Л.: А вот слушайте. Я, например, гуляю, но не прогуливаю, ложусь, но не разлагаюсь, служу, но не прислуживаюсь, сижу, но не засиживаюсь, кланяюсь, но не уклоняюсь, и даже такой щекотливый вопрос, как брак, я решаю просто: я никогда не развожу брака, потому что в моей работе не бывает брака. Я стою за качество продукции. И поэтому я летаю, но не вылетаю, и если меня снимают, то только фотографическим аппаратом. Я умею, когда нужно, сокращаться, для того, чтобы меня другие не сократили. Вот как нужно жить!
П.: Правильно! Ну а сейчас что должен делать каждый?
Л.: Сейчас каждый должен сеять, сеять и сеять! Видите ли, наши враги сеют панику; обыватели и старухи сеют вздорные слухи, а мы должны сеять свои семена.
П.: А как вы это делаете?
Л.: А вот послушайте (играет и поет):
Основной (?) согласно схемы
Для строительства страны
Увеличивать посевы
Мы, товарищи, должны.
П.: Пусть враги говорят - чепуха!
Л.: Ха-ха! Ха-ха! Ха-ха-ха-ха!
Землю трактором распашем -
Эй, земля, смелей рожай,
(....?)
Первый общий урожай!
П.: И тогда прогремит громче всех
Наш победный и радостный смех!
Л.: А-ха-ха-ха (и проч.)

Победный и радостный смех в конце звучит совершенно инфернально.

Какой бодрый мотивчик. Практически марш.

А слова такие:

Отворите окно, отворите,
Мне недолго осталося жить,
На свободу меня вы пустите,
Не мешайте страдать и любить.

Из темницы меня вы несите,
Вы несите на свет и простор,
Где поют перелетные птицы
И шумит зеленеющий бор.

Не то песня вдали прозвучала,
Что певала родимая мать?
Холодеет усталое тело,
Гаснет взор, мне недолго страдать.

Из-за вас, из-за вас я страдаю,
Из-за вас, из-за вас я грущу,
Из-за вас, из-за вас помираю,
Из-за вас я в могилу сойду.

Отворите ж окно, отворите,
Мне недолго осталося жить,
Еще раз на свободу пустите,
Не мешайте страдать и любить.

Вот полный вариант известной некогда песни:

Город Николаев

Город Николаев, французский завод.
Там работал мальчичек, двадцать первый год.
Работал, работал, потом перестал:
Из-за одной девчоночки жизнь потерял.

Ой, не плачь, Маруся, ты будешь моя,
Призыв я отбуду, женюся на тебя,
Заживем, Маруська, счастливо мы с тобой,
Буду я трудиться для тебя одной.

Я уже слыхала, что призыв ты отбыл,
На другой женился, меня ты позабыл,
Погоди ж ты, варвар, изменщик ты такой,
Бог тебя накажет за это злой судьбой.

Город Николаев, ты город портовой.
С миленьким, бывало, гуляем по Морской.
Вволю нагулявшись, в трактир всегда бредем
И до поздней ночи там время проведем.

А теперь брожу я по улицам одна.
Скучно, грустно, нудно, в кармане ни гроша.
Где же твои клятвы, где же твой венец?
Ну так погибай же ты, этакий подлец.

Солнце закатилось, гудок уж просвистал.
Да что же ты, мой милый, такой неверный стал?
Маруся прокричала, плеснула кислотой.
Ничей же ты не будешь, коль не будешь мой!

Город Николаев, французский завод,
Там работал мальчичек, двадцать первый год.
Работал-работал, потом перестал.
Через одну девку навеки он пропал.

много русской дореволюционной эстрады, самого разного качества. Но отчего-то как юмор - так пиши пропало. Послушав подряд час или два декламатора Богемского, куплетиста Сарматова и комический дуэт Бим-Бом, можно невзначай повеситься. И. С. Руденков из Киева приятно разнообразит эту тоскливую картину. Непритязательно, но забавно. Говорят, он автор "Школы танцев Соломона Пляра".

Вот, например:
Короли воздуха.
Франц Преспапье из Америки.
Колыбельная песня "Фуня плачет".

Его пластинки часто попадаются на russian-records.com: он был не только эстрадным артистом, куплетистом и декламатором, но и одним из пионеров русской звукозаписи, издавал журнал "Граммофонный мир". Странное и забавное зрелище, должно быть, представлял напомаженный человек во фраке, еще вчера выступавший с еврейскими анекдотами и сальными куплетами, когда он (вероятно, маршируя на месте и свирепо вращая глазами) рычал на зрителей какого-нибудь театра миниатюр:
Бей геррманцев, бей геррманцев, беээй! Патрронов не жалей! И сыпь им горрячей! Вот так! Да! Бей геррманцев, бей геррманцев, бей! и проч.
А потом декламировал тоном убийственного сарказма:
Энвер-паша - большой мазурик,
За крупный куш германских сумм
Своих он продал братьев-турок.
Рахат лукум! Ррахат-лукум!
Энвер-паша - большая шельма,
Хоть потерял давно свой ум,
Он только раб слепой Вильгельма.
Рахат-лукум! Ррахат-лукум!
А на другом концерте выходил под звуки популярного марша "Дни нашей жизни" (известного нам как "Большая крокодила") с мелодекламацией "Великая Русь":
"Слышите? Это движутся вперед наши храбрые солдаты. Взгляните на их лица - они радостны и возбуждены, они горят лихорадочным румянцем и шумная толпа приветствует их криками восторга. (...) Не троньте русского солдата, ибо пробил грозный час великого гнева народного, и как могучий гром пронеслось по всей земле русской: Немцев-долой!"
Завершалась мелодекламация отрывком из "Клеветникам России".