испанского гуманиста Хуана Луиса Вивеса (1538). Автор посвятил ее наследному принцу Филиппу, будущему королю Филиппу II. Книга оставалась популярным школьным учебником вплоть до 18 века.
В первой главе, "Утреннее пробуждение", служанка Беатриса будит двух мальчиков, Эусебио и Эммануэля. Мишель Монтень, чье детство пришлось на ту же эпоху, писал, что отец его приказал всем слугам разговаривать в доме не иначе как по-латыни, чтобы она стала для Мишеля родным языком. Видимо, примерно так это и выглядело.
Беатриса:
Иисус Христос да пробудит вас от сна грехов. Мальчики - да вы сегодня проснетесь?
Эусебио:
Не знаю, что мне в глаза попало, так кажется, точно песком полны.
Беатриса:
Каждое утро та же старая песня. Вот отопру сейчас оба окна - и деревянное, и стеклянное, чтобы ясный день вам обоим глаза прочистил.
Эусебио:
Что, так поздно?
Беатриса:
Скорее полдень, чем заря. Эммануэль, хочешь свежую рубашку?
Эммануэль:
Сейчас не надо, эта достаточно чистая; завтра другую надену. Дай мне камзол.
Беатриса:
Который? Простой или двойной?
Эммануэль:
Какой хочешь, мне все равно. Дай этот, простой, если буду сегодня играть в мяч, в нем легче.
Беатриса:
Всегда у тебя такой обычай - больше об игре думаешь, чем о школе.
Эммануэль:
Что ты, дура, говоришь? Ведь школа по-латыни сама называется ludus - игра.
Беатриса:
Я этих ваших грамматикаций и софизматов не понимаю.
Эммануэль:
Дай мне кожаные шнурки (для шнуровки одежды - S.).
Беатриса:
Они порвались. Вот возьми шелковые, так твой дядька (paedagogus) приказал. А теперь что? Хочешь ли короткие штаны с чулками - теперь лето?
Эммануэль :
Нисколько, давай только длинные чулки. Затяни меня, пожалуйста.
Беатриса:
А у тебя-то руки из соломы или из масла?
Эммануэль:
Нет, сшиты тонкой ниткой. Гляди, какие ты мне дала шнурки - рваные и без наконечников.
Беатриса:
Помнишь, ты вчера другие, целые, проиграл.
Эммануэль:
А ты откуда знаешь?( Read more... )
В первой главе, "Утреннее пробуждение", служанка Беатриса будит двух мальчиков, Эусебио и Эммануэля. Мишель Монтень, чье детство пришлось на ту же эпоху, писал, что отец его приказал всем слугам разговаривать в доме не иначе как по-латыни, чтобы она стала для Мишеля родным языком. Видимо, примерно так это и выглядело.
Беатриса:
Иисус Христос да пробудит вас от сна грехов. Мальчики - да вы сегодня проснетесь?
Эусебио:
Не знаю, что мне в глаза попало, так кажется, точно песком полны.
Беатриса:
Каждое утро та же старая песня. Вот отопру сейчас оба окна - и деревянное, и стеклянное, чтобы ясный день вам обоим глаза прочистил.
Эусебио:
Что, так поздно?
Беатриса:
Скорее полдень, чем заря. Эммануэль, хочешь свежую рубашку?
Эммануэль:
Сейчас не надо, эта достаточно чистая; завтра другую надену. Дай мне камзол.
Беатриса:
Который? Простой или двойной?
Эммануэль:
Какой хочешь, мне все равно. Дай этот, простой, если буду сегодня играть в мяч, в нем легче.
Беатриса:
Всегда у тебя такой обычай - больше об игре думаешь, чем о школе.
Эммануэль:
Что ты, дура, говоришь? Ведь школа по-латыни сама называется ludus - игра.
Беатриса:
Я этих ваших грамматикаций и софизматов не понимаю.
Эммануэль:
Дай мне кожаные шнурки (для шнуровки одежды - S.).
Беатриса:
Они порвались. Вот возьми шелковые, так твой дядька (paedagogus) приказал. А теперь что? Хочешь ли короткие штаны с чулками - теперь лето?
Эммануэль :
Нисколько, давай только длинные чулки. Затяни меня, пожалуйста.
Беатриса:
А у тебя-то руки из соломы или из масла?
Эммануэль:
Нет, сшиты тонкой ниткой. Гляди, какие ты мне дала шнурки - рваные и без наконечников.
Беатриса:
Помнишь, ты вчера другие, целые, проиграл.
Эммануэль:
А ты откуда знаешь?( Read more... )