Пещера Лейхтвейса

(http://lib.rus.ec/b/134740) оказалась прототипическим бульварным романом. Её отличает не только необыкновенная длина (чуть не полторы сотни выпусков), но и кровавый, оглушительный, крепко закрученный сюжет. Несмотря на галантерейный слог -

Лицо юноши, поставленного к позорному столбу на посмешище толпы, было мертвенно-бледно. Темные вьющиеся волосы непокорными прядями спадали на высокий белый лоб, на губах осужденного играла полная горечи и презрения улыбка, большие темные глаза мрачно и сосредоточенно глядели в землю. Лицо его с классически правильными чертами было охвачено невыразимой тоской и отчаянием... -

я хорошо понимаю гимназистов, экономивших на завтраках, чтобы купить очередной выпуск. Хитрый, мастеровитый немец Редер, на рубеже веков писавший "Лейхтвейса" понедельно для какой-то газеты, умудрился составить настоящую энциклопедию жанра, в которой можно найти решительно всё, что вообще бывает в приключенческой беллетристике девятнадцатого века. Из каждого выпуска, как из кубика "Магги", можно сделать полнометражный голливудский исторический боевик, или даже два. Я дошел только до одиннадцатого, но там уже была гражданская казнь у позорного столба благородного и невиновного юноши, негодяй-граф, похитивший чужую невесту, горничная невесты, выброшенная графом из окошка опочивальни прямо в Рейн, отец невесты (тоже граф, но другой), умерший от разрыва сердца при известии о самоубийстве дочери (ложном), коварная жена добродетельного городского палача, тайно влюбленная в главного героя, алчный еврей-ростовщик, по просьбе жены палача похищающий у благородного юноши брильянтовое ожерелье невесты,на которое они должны были уехать в Америку и начать новую жизнь, сын еврея-ростовщика, тайно обратившийся в христианство с целью сделать церковную карьеру под влиянием глухонемого ювелира, который, вместо того, чтобы подменить камни и вставить поддельные, не подменил их и оставил настоящие, потому что на самом деле он не глухонемой ювелир, а говорящий иезуитский проповедник, дочь еврея-ростовщика, беременная от негодяя-графа, который только сатанински хохочет, узнав об этом (его стандартная реакция на любую новость), еще один граф, который томится в сумасшедшем доме, потому что негодяй-граф на самом деле не граф, а авантюрист, похитивший его титул, доктор сумасшедшего дома, который на самом деле - девушка, влюбленная в настоящего графа (мнимого сумасшедшего), которая, чтобы спасти его из сумасшедшего дома, переоделась мужчиной, закончила медицинский факультет, стала психиатром и устроилась работать в тот сумасшедший дом, где томится ее возлюбленный, пожар, устроенный благородным юношей, в доме (не сумасшедшем) ростовщика, в котором его сын якобы гибнет, садистки-монахини Серого ордена, благодаря проискам коварной жены палача захватившие невесту и пытками принуждающие её отречься от любимого благородного юноши и постричься в монахини, в то время как спасшийся от огня невредимым сын ростовщика, уже окрещенный и переодетый другой монахиней, скрывается в этом монастыре по протекции иезуитского проповедника, но, изучая библиотеку, находит в записке, спрятанной в старой книге, секрет "клада прелатов", ключ к которому запаян в серебряном языке колокола Совиной башни, где томится невеста, причем, пробираясь по потайному ходу в башню, он натыкается в самый неподходящий момент на автора записки, в виде скелета в рясе, уже сорок пять стоящего у дверей тайного хода. Благородный же юноша тем временем от всех этих передряг оставляет всякую надежду на респектабельность и карьеру, и делается с досады благородным разбойником...