Все вспоминают из советского детства

автоматы с газировкой за 3 копейки. А я вот помню за 4 - не из автомата, а из специального аппарата с двумя стеклянными цилиндрами. В цилиндрах был сироп, а управляла аппаратом буфетчица. В моей юности таких аппаратов было два, и оба на улице Баумана в Казани: один в магазине «Диета», другой - в уличном киоске. Я уважал их за архаичность (сейчас бы сказали «винтажность») - это было что-то из сороковых годов, из старых иллюстраций к Маршаку - и за сироп, не обобщенно-фруктовый, как в автоматах, а с запахом, кажется, черемухи. А сейчас даже изображения этого аппарата найти не могу - глупый Гугль показывает мне одни трехкопеечные ящики.

Реалии: урна

А почему по-русски стали называть емкость для мусора и окурков - урной? Поиск в корпусе русского языка в дореволюционных примерах дает сперва только урну погребальную, урну архитектурную - элемент декора, вроде вазона - и урну избирательную, также употребляемую при розыгрыше лотереи. И вдруг во второй половине 20х годов появляется урна для мусора. "Человек в тулупчике сел, нахохлившись, в уголок, около урны для окурков." (Пантелеймон Романов, 1926). "Он бегал по редакционным комнатам, натыкаясь на урны для окурков и блея." (Ильф, Петров, 1927). "По всем улицам расставлены плевательницы. Москвичи с перепуга называют их «урнами»." (Мариенгоф, 1928). "На пол не плюйте, а плюйте в урны" (Маяковский, 1928).

Надо ли понимать, что до революции даже на центральных улицах столичных городов не было никаких емкостей для мусора? А если были, как они назывались?