seminarist | Если бы Порфирьевич был в 19 веке, то я не знаю про Толстого или Дюма,

но у среднего автора, вроде Понсон дю Террайля или графа Салиаса, не было бы шансов.

Однажды беспартийный житель Петербурга Иванов вбежал, бледный, растерянный, в комнату жены и, выронив газету, схватился руками за голову. Он поднял на жену удивлённые глаза, посмотрел на неё, остолбенел и быстро выбежал из комнаты. Придя в себя и увидев в своём портфеле смятую газету и разбитое вдребезги стекло на столике в столовой, он ужаснулся и кинулся на кухню, крича страшным голосом: «Это она!..» Растерянный и напуганный шофёр Василий Васильев побежал за паникером в комнату, где мирно ужинали присутствующие. Но никого из них в это время не было дома, и спасения не было. Тут ужаснулся менеджер Иван Ефимович, взял с тумбочки телефон и позвонил в милицию. Приехавшие милиционеры застали полуразбитого горе-таксиста сидящим на полу в луже крови и лежащей перед ним на полу фуражкой.

Когда корабль тонул, спаслись только двое: Павел Нарымский — интеллигент, Пров Иванов Акациев — бывший шпик. Акациев очень переживал, что ему вместо какого-то безымянного майора дали генеральские погоны, но потом понял, что за ним заслана русская ФС Б и он успеет закончить свою жизнь на унитазе, если будет продолжать искать способы за свои деньги так и шарить по миру в поисках талантливых людей… Нарамский не стал гадать о судьбе своего друга. Он немедленно высадился с корабля в Баренцевом море, и на следующий день корабль затонул. Так Пров Иванов Акациев оказался в отставке. Он начал писать пьесы и читать лекции на темы, связанные с литературой.