Интересно, на что расчитывает торговец чемоданами,

открывая свою лавку в аэропорту?

Что я, собираясь в дорогу, в последний момент скажу себе: "Какая куча вещей! Куда же их все уложить?! Ну ничего, пока понесу в руках, а в аэропорту куплю чемодан?"

Или что в аэропорту меня вдруг обуяет шоппинг и я накуплю столько сувениров, что для них понадобится отдельный багаж?

Оказывается, в Атланте бывает осень.

Ничего особенного, но всё, что положено, есть: клены и другие деревья желтеют и краснеют по мере сил, и сухие листья вполне убедительно лежат на газонах.

А уж намного ли они нас севернее?

Несправедливо.

Нет, напрасно вольтерьянцы!

Ничего не бывает зря и просто так! Вот возроптал я на странную систему именования улиц в Атланте - и что же? Если бы не все эти персики, разве я бы заблудился? А если бы не заблудился, не попал бы в милый художественный музей, потому что вообще не знал о его существовании. А если бы не остался смотреть музей, то не узнал бы, что в том же здании находится и концертный зал, и не пошел бы сегодня (впервые, кажется, за последние 10 лет) на симфонический концерт. Кстати, здесь, как будто, неплохой оркестр.

Бросилась мне в глаза забавная иерархия в оркестре. Сначала весь оркестр сидит и настраивает инструменты (кстати, почему их нельзя настраивать дома, а нужно обязательно перед полным залом? Это как хирурги бы, допустим, прежде чем давать наркоз, минут пятнадцать перед носом у пациента точили скальпели, перебирали разные пулевые щипцы, корнцанги и троакары). Потом входит скрипач, садится и сидит. Его инструмент в настройке, видимо, не нуждается. Потом входит другой скрипач и тоже садится. Наконец входит дирижер, жмет руки этим двум скрипачам, и после этого начинается собственно музыка. Это повторялось в начале и в конце каждого номера. Вот почему этих двоих так отличают? Играют-то они то же самое, что и другие скрипачи - я нарочно следил.

Одним из номеров была премьера

концерта для ударных инструментов современного американского композитора Кориглиано. Перед оркестром воздвигли огромную платформу, на которой стояли всевозможные ударные инструменты, в том числе специально сконструированные для этого случая. Из оркестра выгнали всех музыкантов, кроме струнных, а главным исполнителем была глухая барабанщица-виртуоз из Шотландии, леди Эвелин Гленни. Босая, в синем платье до пят и с распущенными седыми космами, она колотила во все эти кимвалы и тулумбасы, как жизнерадостная ведьма. Наблюдать за ней было одно удовольствие.

Что касается музыки, состоящей из одних ударных (с аккомпаниментом струнных) - то все равно до конца не покидало ощущение, что это какой-то остроумный прикол.