Купил на Audible сборник радиоспектаклей ВВС по раннему Диккенсу, от Пиквика до Домби. В радиопостановке, конечно, роман в разной степени урезывается, но в общем от него стараются не отходить слишком далеко. Персонажи, в основном, произносят оригинальный диккенсковский текст. За одним исключением - Домби и сын.
Пятичасовая постановка разбита на двадцать эпизодов по пятнадцать минут. Меня пока хватило на полтора. Мало кто поверит, что раннего Диккенса можно сделать сентиментальнее, чем он есть. Мало кому придет в голову предпринять такой чудовищный эксперимент. На Би-би-си решились. Из первой главы "Домби и сына" выкинули миссис Чик, мисс Токс и еще кучу народу. Миссис Домби не умирает, как ей положено, в первой главе - она делает это где-то между первым и вторым эпизодом, отчего доктор остается без дела и ему приходится пить с мистером Домби херес. Пьет прославленный консультант жадно, рюмку за рюмкой, а напившись, икает, как Шариков (должен же у Диккенса быть юмор). В романе он высказывает свое медицинское мнение с приличной серьезностью и деликатными обиняками, создавая драматический контраст с предсмертной агонией его пациентки в соседней комнате. В постановке он лишен такого выигрышного фона и просто мямлит без смысла и направления. Для этого автору постановки пришлось дать ему новые слова. И если бы он ограничился доктором! Ни одному персонажу не оставили его собственных слов.
Вот как Домби беседует с кормилицей:
- Ah, you must be...
- Polly Toodles, Missis, wet nurse, Sir.
In this house everything is business. And business is...
- How do you do, Mrs. Toodles?
- Pretty well, Sir.
- You have children, Mrs. Toodles?
- I do, Sir, five. The oldest's a fine lad. The youngest - six weeks.
- Is that really a name - Toodles?
- Why, it's Mr. Toodles's name, what I took when we wed.
- And before?..
- Polly Bunwinkle, Sir.
- Ma'am, I must make it clear, here and now, that if you become nurse to Master Paul Domby, it will be in an exclusive capacity, do I make myself understood? (The only reason I understood him is that I know the book. How is the poor woman supposed to understand that?! - S.
- Yes, Sir. I have a sister who will look after mine.
- And I insist that your family background be impeccable.
- Yes, Sir, Toodles is a driver on the railway.
- Ah, a modern man, then. Well, no harm in the signs of the times, eh? And finally... I would wish you to assume a more, as it were... less... shall we say, Richards. You will be called Mrs. Polly Richards.
(music playing)
(baby crying in the background)
Mr. Domby, breathing heavily:
- Do you have him? (can't he see? - S.)
- Yes.
- (very emotional) I am telling you, he is very precious to me. He is my son. Do not, Richards, do not fail me. Do not fail Domby and Son.
- I should say, Sir, that son needs his tea now. So if you would be so good...
- Yes! Yeah, I... yes, of course.
And Polly Toodles, nee Bunwinkle, now Richards, sits beside the bed, so the young mother can see as she gives her breast to the boy and a smile passes over the mother's face.
Richards:
- Now don't you worry, my dear, Polly will see him through. I'll see us all through. And one day you'll see your little boy running in your garden. If you ask me, if ever a house could use a noisy little boy running in and out of garden, it is this one.
Ни-че-го из этого нет и не может быть в романе, потому что Диккенс, при всех его пороках, был великий мастер английской прозы, а не изготовитель жеваной мочалы с сахаром. Вся динамика эпизода, где Полли Тудль впервые попадает в семью Домби, разрушена неуклюжей рукой пересказчика с Би-би-си. Домби в романе разговаривает с кормилицей так же высокомерно и неловко, как если бы ему пришлось отчего-то разговаривать с ожившей дверью или лампой, убеждая дверь открыться, а лампу светить. В этом, черт побери, весь смысл этого эпизода! Кормилица плачет и цепенеет от страха, впервые попав в роскошный особняк Домби, напоминающий гробницу. Но драмоделу с Би-би-си виднее, как должна себя вести сильная, самодостаточная женщина-мать и что должен чувствовать отец новорожденного ребенка.
Каюсь, первым моим побуждением было приписать этот приторный кисель женской руке, в особенности когда я узнал, что он был изготовлен для передачи Woman's Hour. Но я вспомнил, что предыдущий спектакль - "Мартин Чезлвит" - написала Бетти Девис, по всей вероятности, женщина, и это была очень хорошая, культурно сделанная постановка. Разумеется, автором оказался мужчина - Mike Walker. Теперь я понял некоторые другие странности предыдущих постановок, где он тоже приложил руку. К примеру, когда в финале "Лавки древностей" тонет Квилп, ему в предсмертной агонии является дух малютки Нэлл. Я не могу давать советов духам умерших, но если бы я был духом Чарльза Диккенса, то немедленно явился бы Майку Уокеру и навсегда отбил у него охоту портить чужие книги.
