Красиво живу я. Сижу в ресторане –
балык, помидоры, грибочки, икра.
А рядом со мною – сплошные дворяне,
корнеты, поручики и юнкера.

Погоны, кокарды, суровые лица,
труба заиграет – и с маршем на плац –
корнет Оболенский, поручик Голицын,
хорунжий Шапиро и вахмистр Кац…

Поручик Голицын изволит подняться
и так вопрошает, растерян и пьян:
”С каких это пор Блюменфельды и Кацы
присвоили звание русских дворян?..”

Я вижу – по нём уже плачет больница,
хорунжий Шапиро горит, как огонь:
”Закрой поддувало, поручик Голицын!
Корнет Оболенский, сиди, не сифонь!”

Схватились, друг друга берут на прицелы,
так тесно, что яблоку негде упасть.
А Кац говорит: ”Господа офицеры!
Ой, мало вас била советская власть!..

Не надо, не надо ругаться и злиться,
хорунжий Шапиро, не стоит трудов!
Все знают, что этот поручик Голицын –
такой же Голицын, как я – Иванов…”

Мы были, конечно, в дворянах когда-то,
но те времена далеко-далеко,
и всё это выдумки нашего брата,
любимца толпы – есаула Гулько.

А просто – красиво живут за границей,
и сколько захочется – смейся, паяц! –
таксист Оболенский, рабочий Голицын,
писатель Шапиро и вахмистр Кац…

(С), Наум Сагаловский, посв. М. Гулько).

а хотя — а-аатставить Сагаловский, нужно на маскофский манер: Сагаловскай!